| abstract
| - Первые роды королева Эйолин едва пережила сама, а забеременеть снова ей удалось только спустя пять лет. В этот раз роды были не менее сложными, и на то, что младенец выживет, повитухи даже не надеялись, но слабенькую девочку все же удалось спасти. Сложно передать, как радовались родители, практически утратившие было надежду на наследника. Эльдену разбаловали так сильно, как только вообще можно разбаловать ребенка. Но первые годы жизни прошли взаперти: слабое здоровье постоянно подводило, и маленькая принцесса беспрерывно болела, а если и не болела, то матушка далеко дочь от себя не отпускала, боясь, что с ней что-нибудь случиться. Тем не менее, ребенком Эль росла очень любознательными и шкодным. Предпочитала деревянные мечи и рогатки куклам, и больше любила играть с пажами-мальчишками, чем наряжаться или учиться этикету… Словом, как дворовой мальчишка, но никак не девочка аристократка. От проказ маленькой принцессы страдала вся королевская свита, а нянечки то и дело жаловались то на подбитый глаз, то на неимоверно большое количество ссадин, совсем ненароком поставленных ребенком монарха... Заводная, веселая и непоседливая, с вечно побитыми коленками, вся в царапинах, в испачканном порванном платье, только недавно бережно надетом нянькой – такой была маленькая Эльдена. Но родителей девочка безгранично любила, и то, что приходилось постоянно проводить время с Эйолин, которая не особо то доверяла дочь нянькам, ее нисколько не печалило. К тому же, королева была любящей и доброй матерью, и немудрено, что стала для Элл примером во всем, малышка вообще считала Эйолин идеалом и безумно любила… - Папа, - выглянув из-за угла, девочка сонно протерла глаза. Разглядев в конце комнаты фигуру отца, бросилась к нему, ступая босыми ножками по каменным плитам. Король выдавил из себя улыбку и подхватил дочь на руки, она тут же обняла Сигизмунда и уткнулась ему в плече, сонно зевая. - Пап, почему служанки бегают? Что за шум? – два огромных глаза вопросительно уставились на отца, а весь сон как рукой сняло. - Нууу, у тебя скоро может появиться братик или сестричка. Девочка испуганно охнула и принялась вырываться из объятий, но владыка Арадона только крепче обнял ее, хоть, казалось, это никак не повлияло на ее решительность. Извиваясь, словно дикий испуганный зверек, Эльдена с усердием продолжала рваться к дверям. - Маме больно, мне нянька говорила, больно-больно-больно… Пусти, к маме хочу! – на глаза навернулись слезы, сбивающиеся слова слетали обиженными всхлипами, но нужного эффекта на отца это не возымело. Принцесса поджала губы и злобно посмотрела на короля, что и не думал пускать ее к матери. - Нельзя к ней, ты только будешь мешать там. Просто подождем. Дуясь и пыхтя, как маленький недовольный гномик, Эль устроилась у папы на коленях и все еще иногда сетовала на то, что он такой плохой и не пускает ее, но это было, как говориться, «для годится», и через пару минут малышка уже мирно посапывала у Его Высочества на руках. Проснулась она от того, что ее подняли на руки, а точнее, король просто попытался передать дочь няньке, чем нарушил чуткий сон девочки. Довольная тем, что так просто от нее не удалось отделаться, принцесса вырвалась из рук служанки и подскочила к Сигизмунду, ухватив его за руку. - Аха, попался. А я не сплю. Что там мама? Король ничего не ответил, и даже не посмотрел на нее. Эльдена непонимающе оглянулась на няньку, надеясь найти ответ хоть у нее, но та покачала головой и отвела взгляд. В ту ночь ребенку так и не смогли объяснить, почему Эйолин к ней не вышла, и что значит «королевы больше нет»… Каково же было потрясение малышки, когда она узнала, что ее новорожденный братик умер… А в то, что умерла и мать, Эль долго не верила. Просила, что бы ее перестали обманывать, даже выдвинула версию о том, что у мамы теперь есть новый ребенок, и она больше ее не любит, и видеть не хочет… Понимание пришло только через несколько дней… Эльдена сильно заболела, провалялась несколько месяцев в кровати, а когда выздоровела, то все начали волноваться уже о ее психическом здоровье. Смерть Эйолин сильно оставила глубокий отпечаток на психике дочери, именно после этого Элл и изменилась в характере. Потрясение было слишком большим, и потеря матери дала толчок холоду, что быстро распространился по душе девочки, превратив ее сердце в ледышку. Но на этом ведь жизнь не закончилась... Как и положено, принцесса обучалась у лучших учителей. Грамота, танцы, этикет, чтение, пение, история, дипломатия… Эль просто паковали самыми разными знаниями, а она с готовностью их принимала, показывая отличные результаты. Никто даже подумать не мог, что девочка покажет такое рвение и будет радовать отца, да и своих учителей, такими успехами. Феноменальная память и острый от природы ум помогли Эльдене добиться значительных высот даже в точных науках, и уже в юном возрасте она иногда задавала такие вопросы, на какие ее ученые воспитатель не могли найти ответов. Правда, это то было лишь стремлением к самоутверждению, ведь ввиду того, что она женщина, принцессу слушать никто не хотел, и девочка прекрасно знала, что отсутствие наследника мужского пола только мешает отцу беззаботно восседать на троне. Братик принес бы покой и ей, и многим придворным, которые в страхе ожидали какого-то дальнего родственника короля, что смог бы заявить свои права на трон. Но пока Сигизмунд был в полном здравии таких не объявлялось, а принцесса пыталась во всем, чем только могла, заменить ему и сына. Эль с самого детства осознавала то, что многие были бы рады, если бы она родилась мальчиком, и возможно это и отразилось на ее предпочтениях: обожала ездить с отцом на охоту, училась стрелять хотя бы из лука, так как хрупкое телосложение не позволяло использовать любое тяжелое оружие... В общем, отсутствие матери и накаленная военная обстановка в государстве тоже повлияли на Эльдену должным образом. И уже мало кого удивило, что к 12 годам она принялась изучать военную стратегию, а вместо того, что бы проводить часы напролет на балах, засиживалась за книгами либо с учителями. Потом выпросила у Сигизмунда разрешение обучаться у придворного мага. О том, что Грекхэм стал ее учителем, знал только король, да и то не все… Договор у них с отцом был: поверхностное изучение, такое всегда может пригодиться. О том же, что колдун через несколько лет открыл перед принцессой настоящие Знания, не догадывался никто. А в магии Эльдена преуспела еще больше, и к 16 учитель уже обучал ее просто страшным вещам. Грэкхем не любил ведьм и ведунов, и ту же нелюбовь передал своей ученице. Колдовству типа гадания или порчи он ее никогда не учил, не заморачиваясь на такие мелочи. Будучи настоящим магом, мог повелевать энергией и совсем был не похож на тех еретиков, что приносили кошек в жертву и занимались изготовлением любовных зелий или ядов. Он хотел научить Элл «настоящей Магии», как сам говорил. В радужной россыпи нереальностей она потянулась к тому самому сокровенному и желанному… К нити, так благоговейно называемой ее учителем Магической. Не слышала сейчас ничего, не видела ни стен башни, даже не ощущала, что сейчас в ней находится – вокруг был лишь мрак, и тысячи черных нитей-судеб, а ей надо было найти именно ее – золотую. Путаясь в скользкой серой паутине, обжигающей нежные руки, пыталась вынырнуть из этого удушливого клубка чужих жизней. Грекхэм говорил: «Свою нить найти легко, надо лишь позвать ее». Что ж она никак не отзывалась? Сколько не звала, не молила… Вокруг были лишь мотки черной пряжи, что тянулась к пылающим ладоням. Но Эльдена решительно их отталкивала, зная, что ей нужна именно ее нить, именно ее Дар. Сколько пробыла в таком трансе, даже не знала… Казалось, что год, никак не меньше. Но нить таки появилась – сообщила о себе желто-красными переливами и мягким нарастающим звоном, что звал и манил. Вынырнув из удушливой черной массы, девушка потянулась руками к тому единственному, что так ее тянуло к себе. Тонкие пальцы коснулись золотистой ниточки, и она тотчас вспыхнула голубым огнем. Последнее, что Эль помнила, так это то, что пламя больно обожгло ладони, а нить, натянувшись в ее руках до предела, со свистом лопнула и осыпалась золотым песком. Проснулась от сильной боли, что пронизывала все тело. ТАКОГО принцесса еще никогда не испытывала: руки пекли просто ужасно, захотелось опустить их в снег или во что-то холодное, более того, ломило кости, а голова просто раскалывалась и гудела… Распахнув глаза, первое, что увидела перед собой, так это потолок собственной комнаты… С усилием повернула голову, что сразу же откликнулось волной боли по всему телу, казалось, что поломала позвоночник, не иначе… У окна, подпирая рукой голову, сидел Грекхэм. Покачав головой он прикрыл глаза и помассировал их пальцами: - Быстро ты очнулась… Эльдена мученически проскулила и закусила губу, маг лишь пожал плечами. - Я предупреждал, что будет больно… Ты руки себе обожгла. Но все сойдет, просто придется немного потерпеть… Девушка ничего о руках сейчас знать не хотела, не дослушав до конца, перебила наставника: - Что с даром? Нить… рассыпалась у меня в руках... - Я знаю, – мужчина опустил голову и выдержал длинную паузу – Она тебя не приняла, у тебя не достаточно Дара. Брови принцессы удивленно взлетели вверх, вытаращившись на колдуна, она так и застыла, забыв о боли, да и обо всем остальном вообще. - Как? – прошептала, просто не веря своим ушам. Столько лет просидела над этим фолиантами, столько времени угробила на изучение магии, теперь терпит эти ужасные мучения. И все ради чего? Ради того, что бы вот так вот услышать, что у нее нет Дара?! Грекхэм помрачнел и тяжело вздохнул, он прекрасно знал, что его ученица не сможет нормально это принять, но что уж тут было делать - тешить ее глупыми надеждами просто не было смысла. - Это не от тебя зависело… Просто, так пожелала судьба. Ты родилась без Дара … Этого не поменять, так было угодно кому-то свыше… - Несправедливо. – с губ девушки сорвался шепот, полный какой-то неуловимой детской обиды. - Не спорю… Но справедливости в этом мире нет. Ты, к примеру, родилась принцессой, а кто-то другой – обыкновенным крестьянином… Но у этого крестьянина есть Дар, а у тебя – нет. Это жизнь… - Оставь меня… – куда-то делась ледяная принцесса, что всегда могла держать себя в руках, теперь на кровати, давясь слезами отчаяния и обиды, лежала абсолютно беззащитная капризная девчушка. И от осознании этого, Эльдене стало еще хуже… Уткнувшись лицом в подушку, замерла, тяжело дыша, прислушиваясь к боли, что иголками впивалась в каждую клеточку ее тела. Это были отголоски чуда, на которое Эль, как оказалось, была не способна. Выхаживать принцессу тогда пришлось долго, но, как колдун и говорил, ожоги сошли бесследно и шрамы от магического происшествия остались только в памяти Элл. Король же, узнав, что причиной этого загадочного недуга дочери стали именно ее эксперименты с колдовством, прогнал Грэкхема от двора, а Эльдена и не перечила. Она была настолько зла на мага, что даже видеть его не хотела… Но вот бросать магию Эль даже и не собиралась. Она готова была обуздать колдовской дар во что бы то ни стало… Назло судьбе. С двойным усердием начала изучать искусство колдовства… а Грэкхему только это и надо было. Он просто ее обманул. Кожу ласкал приятный весенний ветер, вокруг задорно пели птицы, а приятная молодая зелень радовала глаз. Подставляя лицо ласковому солнцу, Эльдена набрала в легкие воздуха, но вдохнуть полной грудью ей что-то мешало… Опустила голову и пение птиц резко сменилось шумом толпы. Попробовала пошевелиться, но цепи, прочно приковывающие ее тело к столбу, не давали даже дышать свободно. Под ногами лежали поленья, а вокруг собрались зеваки, поддерживающие палача, что подкладывала хворост, громкими криками. Словно гром среди ямного неба, разум разразила молния страха и паники, сбилось дыхание, побледнели и задрожали губы. Всего мгновения было достаточно, что бы осознать, что она находиться посреди площади, и добрая сотня крестьян глазеет теперь на то, как готовят принцессу… нет – ведьму к сожжению… Непонимающе оглядывалась по сторонам, пытаясь найти хоть что-то. Понять, почему же это происходит. Где-то вдалеке, окруженный рыцарями, в компании эпископа, стоял ее отец. Позвала его, но отчаянный крик, сорвавшийся на хрип, утонул в шуме толпы, а король все также продолжал безразлично глядеть на все это, разрушая последние надежды. Сигизмунд никогда не поддерживал ее увлечения магией, но ведь и сам разрешил обучаться у придворного колдуна… Неужели бросил ее? Толкнул на растерзание церкви. Оставил на произвол судьбы. Или же сам поволок под суд инквизиции? Неимоверный страх прошелся по всему телу мурашками и завладел трепещущим сердцем, что готово было просто выпрыгнуть из груди. Словно змея, извивалась, предпринимая глупые попытки высвободиться из оков, безмолвно шевелила губами в немом крике, на что толпа реагировала еще более бурно. Мысли пронеслись в голове хаотическим хороводом, и самые разные заклинания всплыли в памяти… Полетели слова страшнейшей силы. Бросала магические проклятия на оковы, на толпу, на весь белый свет… Но, сколько не пыталась, не могла произнести до конца ни одно из них. Отчаянно борясь с паникой, что пеленой накрыла сознание, порывалась собрать волю в кулак, но это не помогало - любая мысленная команда растворялись, даже не приняв своего магического обличья… Вместо того, что бы сорвать цепи, накликать ураган, поднять страшный пожар…заклинания взмывали в небо белыми голубями, тучами разноцветных бабочек, расцветали кустами роз у ее ног, раскрашивали землю белой росписью инея… Крестьяне, что пришли посмотреть на сожжение колдуньи, охали да ахали при каждом новом чуде, громко хлопали в ладоши и желали продолжения представления. А Эль все не верила своим глазам и ушам. Любые четверостишия заклятий осыпались золотым пеплом на плечи радующейся толпы, и растворялись в ее восторженных возгласах, не вызвав и доли нужных действий. Где-то на грани реальности послышалась властная команда епископа. Вспыхнул рядом факел и упал в сухой хворост под ногами. Языки пламени сразу же расцвели красно-желтым букетом, и потянулись к девушке. Огненный цветок разрастался, облизывая нежную кожу, дотянулся до босых ног. Но не смешил пожирать Эльдену полностью, а смаковал, медленно растягивая, лаская ее своим жаром. По бледным щекам потекли слезы, хрустально-чистые капли полетели в костер, который от этого вспыхнул еще больше, словно бы от масла или спирта. Аудитория разразилась удивленными криками, но они уже практически не доносились до затуманенного болью сознания принцессы. Пламя жадно окутывало ее одежду, дотянулось до золотых локонов и прошлось по ним желтыми языками. Не раз она чувствовала боль. Магическую, волшебную, что не оставляла следов на теле, но была сродни боли от поломанных костей или от страшных пыток. И Эль научилась ее терпеть… Но эта боль была другой… настоящей. Хотелось умереть быстрее… Лишь бы скорее закончились эти пытки. Сходя с ума от невыносимых страданий, металась из стороны в сторону, на сколько это позволяли оковы. Смерть мелкими вспышками проносилась по всем телу и выливалась отчаянными слезами. Накалились толстые цепи и обжигали нежную кожу там, куда пламя еще не успело дотянуться. В последнем крике Элл пыталась притупить эти невыносимые страдания. И… Вдруг почувствовала холод у себя на челе. Тело содрогнулось от волн дрожи. Рассыпались цепи, давая легким свободу, и девушка, вынырнув из красно-желтого марева, оказалась у себя в комнате. Рядом сидела служанка и что-то испуганно лепетала, гладя принцессу по волосам. Задыхаясь Эльдена оттолкнула ее и вскочила с кровати. Припала к каменной стене, желая вобрать весь ее холод. - Воды, Айге. – по охрипшему голосу поняла, что снова кричала во сне... Теперь без сил опустилась на пол, содрогаясь от беззвучного смеха. Пора бы и привыкнуть, это ведь никогда не закончится… Кошмары начались именно после того, как колдун-учитель посетил ее во сне. Тогда она поклялась ему что прочтет книгу, спрятанную в башне, а после уничтожит ее. Тогда же и узнала, что Грэкхем соврал… И теперь магия стала неотъемлемой частью ее жизни… Осколком замерзшей души, и вырваться колдовство оттуда можно будет только с сердцем. А мнимая свобода обернулась очередным заключением.
|
![[RDF Data]](/fct/images/sw-rdf-blue.png)