| abstract
| - thumb|Это было изображено на первой татуировке Тарана Аргона. Сейчас в ванной Мары принимал душ Таран Аргон. По его татуировкам стекала прохладная вода. Эти татуировки были непосредственно связаны с культурной средой, в которой он вырос. Детство его прошло на планете Арбабор, и родители принадлежали к местному клану, проповедовавшему толерантность. Раз в пять лет все совершеннолетние люди этого клана тянули жребий с названиями разных рас и должны были делать татуировки с изображением расы, выпавшей по жребию. На первой жеребьёвке Тарану Аргону достались хатты. Он терпеть не мог хаттов, но решил всё-таки не огорчать родителей полным пренебрежением к традициям и увековечил-таки хаттов на своём теле. Разместил он их на том месте, которое они, по его мнению, больше всего заслуживали. Из студии татуировщика он вышел с изображением мороженого в виде хатта, и располагалось это мороженое у него на левой ягодице. До второй жеребьёвки так и не дошло, потому что на тот момент он уже покинул родную планету. Недавно, где-то год назад, стало ясно, что из-за республиканской политики невмешательства одной из самых важных рас в галактике неизбежно становятся жрюки. Таран Аргон решил увековечить этот факт на себе, заодно и отдавая дань традициям клана своих родителей. Он сделал татуировку на груди с изображением жрюка с цветами в каждой из шести рук и показался в таком виде по голосвязи отцу и матери. Они не знали, что делать — радоваться или огорчаться, и в итоге перевели тему разговора на обсуждение погоды. Сейчас, принимая душ, он помыл голову, шею, жрюка, спину, хатта и ноги, вытерся, обернул полотенцем хатта и прилегающие «территории» и вышел из ванной. В коридоре его ждала Мара, нарядившаяся в его плащ. Подчёркнуто-зловещим голосом она прохрипела: — А сегодня в завтрашний день не все могут смотреть. Вернее смотреть могут не только лишь все, мало кто может это делать. Таран Аргон комично плюхнулся перед ней на колени и покорно ответил: — Я клянусь в верности… Вашему учению. — Чудно! Славно! Могучей силой владеешь… великим ситхом ты станешь. Отныне ты будешь носить имя… Дарт Белибердю. Вдруг внезапно на голову Мары обрушилась тарелка салата с фелуцианской капустой. Мара истошно завизжала, а Таран Аргон резко оглянулся налево, в сторону комнаты, где, как он знал, их ожидал накрытый стол. Но оказалось, что хулиган, бросивший тарелку, стоял вовсе не у стола, а у входной двери, что осуществил он свои действия с помощью Силы, и что звали этого хулигана… Эуфорбия! Таран Аргон незамедлительно нажал на пульт у себя на запястье, и его и Мару окружило мощное защитное поле. Видя, что изрешетить их бластерными зарядами у неё сейчас не получится, Эуфорбия решила применить другое оружие — дерзкие слова: — Ну, отвечай, Дарт Белибердю, к какой категории твоих девушек относится эта старуха: «всё серьёзно», «почти серьёзно» или «совсем не серьёзно»? Таран Аргон, принявшийся аккуратно и методично выбирать куски салата из головы Мары, подобно тому, как вуки ищут друг у друга блох, начал столь же спокойно и размеренно отвечать на адресованный ему вопрос: — Во-первых. Не называй меня «Дарт Белибердю». Один раз пошутили, и хватит. «Белибердю» — ладно, сарлакк с ним. Но «Дарт» — не годится. Во-вторых. Она не старуха. Она на шесть лет моложе меня. В-третьих. Раз уж мы о возрасте. Мне сейчас тридцать. То есть я старше тебя ровно в два раза. И зачем я тебе такой? В-четвёртых. Какие категории? О чём ты вообще? — Не делай вид, что не знаешь. Мне точно известно из надёжных источников, что ты подразделяешь девушек на категории, и что у тебя их много. Вот скажи, например, как эту зовут. Таран Аргон начал перебирать в уме разные женские имена, но так и не смог вспомнить, какое именно из этих имён относится к девушке, в волосах которой он сейчас копается. Он покраснел. — Щас как шлёпну тебя по хатту! — Крикнула Мара, заметив его замешательство. Незванная гостья только что открыла ей глаза на истинное положение вещей. Не давая девушке осуществить свою угрозу, Таран Аргон вовремя схватил её за руки. Она принялась пинаться ногами, они повалились на край защитного поля и скатились вниз по его круглой внутренней поверхности. Они продолжали возиться на полу, Мара периодически выкрикивала всякие гадости, а её противник упорно безмолвствовал, иногда поправляя полотенце и заботясь о том, чтобы хатт не предстал на обозрение Эуфорбии. Эуфорбия понаблюдала за ними пару минут, а потом с чувством хоть как-то выполненного долга удалилась. Да, Таран Аргон и его «старуха» оба остались живы, но их отношения, судя по всему, навсегда испорчены. * * * Будучи с позором изгнанным из дома Мары, и уныло передвигая ногами в сторону своего корабля, Таран Аргон связался по голосвязи с Зю. — Привет, Зю. Похоже, у меня проблемы. Надо бы тебе поплакаться. Я на Говилуде. А ты? — Вот это совпадение! Я тоже. В столице номер четыре, в баре «Розовый слизень». — Отлично! Буду там где-то через полчаса. * * * Таран Аргон продирался мимо близко поставленных столиков, пытаясь в полумраке мерцающих огней найти знакомое лицо. Наконец он услышал голос Зю. Тот очень увлечённо говорил с кем-то, но тема разговора показалась наёмнику крайне неожиданной: — Я полагаю, что особенности древнего тайтонского искусства обусловлены в первую очередь религиозно-философскими факторами, ведь в той социальной среде крайне важную роль играло учение Ордена дже’дайи… Собеседник в тёмном плаще с капюшоном, закрывающем верхнюю половину лица, отвечал: — Я и не пыталась это отрицать. Я хотела лишь отметить, что в любом социуме, помимо религиозно-философских факторов, также действуют коллективно-психологические аспекты, обусловленные культурной средой и историческим контекстом… Новоприбывший приблизился к ним и поздоровался. Собеседница Зю на пару секунд подняла капюшон, и Таран Аргон узнал в ней… Глашу Спрей, скандально известную в голонете звезду голофильмов для взрослых! Зю, заметив его удивление, улыбнулся и произнёс: — Ладно, вы тут пока знакомьтесь, а я пойду принесу ещё выпить… Таран Аргон, будешь коррелианскй виски? — Д-д-да, — заикаясь от только что перенесённого потрясения, провякал его друг. — Отлично. Беру ещё три. Зю удалился, а Таран Аргон пристал к Глаше Спрей с вопросами: — Что тут у вас происходит?! Я вообще ничего не понимаю!! Объясните! — Всё нормально, — спокойно отвечала девушка. — Так обычно и бывает. Ты ещё относительно неплохо держишься, потому что некоторые, увидев нас вместе и послушав наши разговоры, вообще падают в обморок… Но всё просто. Моя работа, я думаю, в представлении не нуждается, и тебе должно быть понятно, как я от неё устаю. Я всю жизнь мечтала дружить с мужчиной, с котором смогу поговорить о каких-нибудь умных вещах и который не будет ко мне приставать, потому что этого «добра» у меня и на работе хватает. Зю оказался идеальной кандидатурой на такую роль. Зю принёс виски, и они ещё полчаса просидели в баре, выпивали и болтали. Помимо религиозно-философских аспектов древнего тайтонского искусства Глаша Спрей затронула и более понятные для Тарана Арона темы. Она объяснила, что за этим большим капюшоном она теперь вынуждена прятаться из-за избыточного внимания, которое свалилось на её скромную персону после того, как сам Канцлер критиковал в Сенате её неудачный тви'лекский грим на той скандальной голозаписи. А ещё рассказала, как они познакомились с Зю: история знакомства была крайне тривиальной и предсказуемой — он просто освободил её из плена поклонника-маньяка, планировавшего порезать девушку ровно на одиннадцать частей, а того романтичного юношу отдал в руки правосудия. А потом они отправились провожать Глашу Спрей до её гостиничного номера. Она и Зю продолжали свои диалоги об особенностях древнего тайтонского искусства. У Тарана Аргона появилось подозрение, что они заранее специально готовятся к своим интеллектуальным встречам — определяются с темой, потом смотрят и читают кучу информации по ней, а потом собираются в баре для её обсуждения. Ну, пускай так. Но это не самый главный вопрос! Гораздо больше его интересовало, почему Зю дружит с Глашей. В его голове роилось множество гипотез вплоть от радикально-бредовых до более-менее правдоподобных. Тем не менее, эта странная дружба создала столь мощный когнитивный диссонанс для него, что он так и не смог определиться с выбором лучшей гипотезы из их общего хаотичного множества. На самом же деле ситуация обстояла так. Мораль Зю в общегалактических масштабах была заоблачно высока, тем не менее, он не считал себя в праве навязчиво распространять её на других живых существ, читая им занудные лекции, или же пренебрегать общением с ними лишь потому, что они отличаются от него. Ему было важно лишь одно — чтобы существа без веской на то причины не причиняли вреда жизни и здоровью окружающих. В противном случае он всё-таки считал своим долгом вмешаться и восстановить справедливость. Проводив Глашу Спрей, они удалились на корабль Зю. Там их ждали вкусный ужин и Половик, которая последние два часа была занята копошением в системе охлаждения двигателей. За ужином Таран Аргон наконец осмелился поведать другу свою насущную проблему, с которой он, собственно, к нему и пришёл: — За мной по всей галактике гоняется одарённая девочка с двумя бластерами. Вначале она со своим ныне покойным дружком напала на всех нас, охотясь за мной. А сегодня, несколько часов назад она напала на меня и одну из моих девушек. К счастью, я не имею пагубной привычки снимать генератор портативного защитного поля, когда лезу в душ. Только благодаря ему мы и остались живы. Но она учтёт этот момент, и в следующий раз придумает что-нибудь новенькое. Так что, если в ближайшее время я не найду решение этой проблемы, в долгосрочной перспективе я не жилец! — Слушай, страдалец, — сказала Половик. — Когда Эуфорбия рассказывала мне о том, как представляет парня своей мечты, она с невероятной точностью описала тебя. Если бы ты был, например, карманником на Корусанте, то по названным ей приметам полиция поймала бы тебя не дольше, чем за пару часов… Но не волнуйся, я знаю, как тебе надо действовать. — Откуда знаешь? — Из книг! Я читала много романов. Мои любимые — это «Беременный ангел», «Прекрасная раба» и «Влюблённый без памяти». Кстати, когда я их читаю, я всегда представляю, что главный герой и главная героиня — существа моей расы, па’лоуики. Так мне интереснее, и проще понять сюжет… Зю презрительно поморщился. Он вспомнил, что пару лет назад от безделья во время долгого космического перелёта он открыл голонет и прочитал краткие описания этих романов. Тогда ему сразу стало ясно, что это вредное и глупое чтение. Сейчас, узнав, что его напарница, оказывается, увлекается такой ничтожной литературой, он решил, что надо как-то с этим бороться. Например, заставлять её тренироваться до потери всяких физических и моральных сил. Половик продолжала: — Эуфорбия преследует тебя, потому что она к тебе неравнодушна. Но как ты ей ответишь взаимностью? Ей ещё нет восемнадцати, и это плохо. Ну, допустим, подождёшь ты года три, и она повзрослеет. Но всё равно всё будет плохо. Рано или поздно она застукает тебя с какой-нибудь другой твоей девушкой. В качестве оправданий ты попытаешься промямлить, что эта девушка относится к категории «совсем не серьёзно». Но с такими оправданиями к Эуфорбии — всё равно что с игрушечным бластером на магистра-джедая! Она разразится таким яростным гневом, который за секунду уничтожит не только тебя, но и всю галактику! И не пытайся тешить себя иллюзиями, что ты сможешь измениться и хранить верность. Просто так люди не меняются. Вот, допустим, в романе «Влюблённый без памяти» главного героя-ситха поймали джедаи, с помощью Силы стёрли его личность и внедрили ему новые идеи и несуществующие воспоминания. А без такого кардинального вмешательства сознание разумного существа измениться не может… — Я и сам это понимаю, Половик. Я действительно очень… непостоянный. Но я в этом не виноват. Это всё генетика. Мой дедушка был зелтроном. — Как так?! Ты унаследовал от него только характер, а внешность — нет? — Унаследовал, и ещё как! Чистокровные люди и чистокровные зелтроны могут быть красивыми, но их гибриды представляют собой жалкое зрелище. Открою тебе страшную тайну! На самом деле у меня противный, красноватый оттенок волос, а на затылке есть несколько прядей, которые и вовсе ярко-красные. Поэтому мне каждую неделю приходится красить волосы в этот симпатичный, ровный, тёмно-коричныевый цвет. А моя кожа на самом деле розоватая, как у младенца, с нелепыми красными веснушками. Чтобы это скрыть, мой медицинский дроид меня ежемесячно обрабатывает специальным отбеливающим излучением, а татуировки предварительно покрывает особым защитным слоем, чтобы они не выцвели… Половик расхохоталась: — Крашеный брюнет, отбеливающий себя каждый месяц — вот это действительно жалкое зрелище! Трясясь от смеха, она попутно вспоминала недавний разговор с Эуфорбией и её вопрос о Таране Арогне — «А он вообще человек?». Получается, что девочка, помимо талантов к Силе, обладает и незаурядным умом. Ведь, как только что выяснилось, он и правда на четверть не человек. — А что ж ты от меня хочешь? — Спросило «жалкое зрелище». — Чтобы я совсем не следил за собой: ходил в нестиранном, с недельной щетиной, на левой руке чтобы чернели грязные ногти, а из правой торчали микросхемы и провода? — Ты что, совсем помешан на своей внешности? Считаешь себя уродцем с красными прядями и красными веснушками, и постоянно пытаешься себе доказать, что это не так: думаешь, что чем больше девушек ты… очаруешь, тем больше ты не уродец. Тут вмешался Зю и со свойственной ему рассудительностью сделал Половик замечание: — Нельзя так. Он открыл тебе свою страшную тайну, а ты над ним насмехаешься. Ты же изначально хотела дать ему ценный совет. Так не отклоняйся от темы и выдавай скорей свои соображения. — Вот мой совет, — сказала она. — В ситуации с Эуфорбией у тебя выход только один — френд-зона! — Что такое френд-зона? — Хватит с тебя инструкций и подробностей. Может, мне не только личные дела за тебя решать, но ещё и световым мечом вместо тебя сражаться?! — А что, это идея! Вместо Зю же ты отлично с этим справляешься. — Это совсем другое, у нас же совместно проявляются особые способности Силы… Так что вот, основное я тебе уже рассказала, а дальше думай сам. Таран Аргон кивнул и направился к дверям, но Половик вдруг его остановила: — Я вот ещё что хочу сказать. Попробуй понять Эуфорбию и представить себя на её месте. Я, будучи у неё в плену, поговорила с ней довольно долго, и выяснила многое о ней. К тому же, ты и сам когда-то о ней что-то рассказывал… Так вот, представь, что ты — девушка, и переживаешь сложный переходный возраст. Родителей не любишь, и не знаешь, почему. Но тут вдруг всё становится на свои места: они оказываются неродными, причём предварительно погибают. Объявляется настоящий отец. И потом очень скоро выяснятся, что и он тоже не отец. А на фоне всего этого тебя спасает герой, который как-никак рискует жизнью, забирая тебя с планеты с аномальным магнитным полем, а заодно и вкалывает тебе спасительный болеутоляющий укол. Но буквально через несколько дней выясняется, что твой герой — вовсе не герой, а наёмник, которого нанял твой отец-не-отец. А потом является напыщенный, могущественный владыка ситхов, берёт тебя в ученицы и издевается над тобой, как эволюция над коуакианской обезьяно-ящерицей. А через год твой герой-не-герой убивает твоего ситха, и ты остаёшься совсем одна, то есть совсем один. Добавь ко всему этому огромную Силу, вспышки которой ты до сих пор не научилась, то есть не научился, контролировать, и ты получишь более-менее полную картину, или хотя бы часть её… — Думаю, что у меня не столь уж бедная фантазия, — ответил Таран Аргон, — но сразу взять и представить всю эту, бесконечно далёкую от меня ситуацию, мне тяжело. Я — не девушка, переходный возраст у меня прошёл лет пятнадцать назад, у меня есть вполне обычные, биологические родители, которые до сих пор живы-здоровы и думают, что я работаю коммерсантом. У меня нет таких сложных и запутанных отношений с людьми, а в плане одарённости Силой я представляю собой посредственность… Выясню-ка я лучше для начала, что значит эта твоя «френд-зона». С этими словами он вышел. Он залез в голонет и забил слово «френд» в поисковик по всем возможным словарям. Единственным переводом оказалось слово «друг» на мёртвом языке расы раката. Кажется, он всё понял. «Френд-зона» означает «дружеские отношения». Но как же их установить? Когда он пытался болтать с ней в первые десять минут их знакомства, ему казалось, что он лишь коротает время, пока на неё подействует лекарство, и получает при этом совершенно бесполезную информацию. Однако сейчас ситуация полностью перевернулась! Знания о её любимых вещах, полученные из этого разговора, теперь оказались жизненно важными, и могут спасти его, да и всю галактику. Он располагает информацией о том, что она любит мороженое и фелоидов! Стратегия установления дружеских отношений ясна: мороженое ей в рот, фелоида ей в руки! * * * Эуфорбия Силой отодвинула огромный камень, и перед ней открылся вход в гробницу. Через крупную дыру в высоченном потолке на каменный пол лился яркий поток света, поэтому фонарь для осмотра помещения не понадобился. Эуфорбия рассматривала причудливые узоры на стенах и статуи — как сохранившиеся, так и разрушенные. Вдруг из какого-то тёмного угла появился огромный паук в два человеческих роста и угрожающе направился к ней. Она мгновенно достала бластеры и точно прицелилась в него. Внезапно между пауком и Эуфорбией предстал призрак — это был гуманоид, разодетый по такой моде, которая потеряла свою актуальность уже ещё несколько тысяч лет назад. Очевидно, видя, что дела милого паучка совсем плохи, призрак сказал ему: — Шарик, фу! А затем он сделал характерный жест рукой, производимый джедаями и ситхами для обмана разума: — Ты хочешь навестить свою тёщу, охраняющую гробницу Крамо Гароса… «Шарик», который, видимо получил такую кличку из-за характерной круглой формы своего туловища, издал какое-то невнятное щёлканье, очевидно, означающее «Я хочу навестить свою тёщу, охраняющую гробницу Крамо Гароса». Паучок запрыгнул на стену и, изящно перебирая лапками, в мгновении ока добрался до дыры, ведущей на поверхность, и исчез. — Ну что ж, я очень рад, что ты решила прийти ко мне на могилку и порадовать меня-старичка, — сказал призрак девушке. — За последние пару тысяч лет редко кто балует меня своим вниманием… Кстати, меня зовут Буко Фужоу, а тебя как величать? — Эуфорбия. — Очень приятно… Ты, видимо, хочешь учиться у меня Тёмной стороне Силы? — Да, именно так. — Что ж, давай приступим. Садись вон на тот камень, раскорячивайся в позе лотоса и закрывай глаза. * * * thumb|250px|При жизни Буко Фужоу мог выглядеть примерно так. Буко Фужоу был дважды ситхом: во-первых, по идеологии, а во-вторых, по расовой принадлежности. Да, действительно, слово «ситх» в галактике служило не только для обозначения идеологических оппонентов джедаев, но и для обозначения расы гуманоидов с красной кожей и несколькими отростками на лице. Сложилась эта досадная ситуация следующим образом. Давным-давно падшие джедаи были сосланы на Коррибан, который тогда был планетой с более дружественной для живых существ экологией, и планету населяла раса ситхов. Возможно, природа наделила падших джедаев выдающейся Силой, но насчёт фантазии явно пожадничала. Они не придумали ничего лучше, чем назвать своё учение тем же словом, что служило для обозначения местного населения Коррибана. Конечно, падших джедаев можно сколько угодно осуждать за отсутствие фантазии и прочие мелкие недостатки, но ортодоксальные джедаи, давным-давно сославшие падших на Коррибан, тоже были «хороши». Они отправили туда отступников просто наугад, не потрудившись предварительно что-либо узнать об этой планете. По иронии судьбы оказалось, что на ней крайне мощная энергия Тёмной стороны, которая позволила учению падших джедаев не только не угаснуть, но и процветать вот уже много тысячелетий. А сейчас в одной из коррибанских гробниц сидела Эуфорбия в позе лотоса и медитировала под наставничеством своего новоявленного учителя-призрака. В её сознании возникла довольно-таки реалистичная картина, что она находится в чёрной-чёрной комнате: и пол, и стены и потолок в этой комнате чёрные. Играла мрачная, торжественная музыка. Возможно, её исполняли на органе. Послышался голос Буко Фужоу: — Посмотри в окно, Эуфорбия. Девушка послушалась и подошла к окну. — Видишь, сейчас ночь. Самое тёмное время суток. Видишь, это чёрный-чёрный город. В нём все-все дома чёрные. — Но сейчас же ночь. Не видно, какого они цвета на самом деле. — Они все чёрные. Просто верь мне. — Хорошо… А зачем я здесь, Учитель? — В этой медитации я создаю тебе идеальные условия для постижения Тёмной стороны. Так ты сможешь к ней максимально приблизиться и познать всю её суть. Итак, Эуфорбия находилась в одном из чёрных домов этого воображаемого чёрного-чёрного города, созданного силой мысли призрака древнего ситха. Она обратила внимание, что наряжена она в чёрное платье. Учитель велел ей сесть за чёрный стол. Вскоре к ней явился чёрный дроид и принёс на чёрной тарелке чёрную икру дантуинской рыбы скрёмпия. — Это всё мне? — Спросила Эуфорбия. — Как-то многовато… — Ешь, ешь… Не оставлять же на чёрный день. Как следует подкрепившись чёрной икрой, Эуфорбия получила из манипуляторов чёрного дроида чёрную помаду. — Накрасься, — велел голос Буко Фужоу. Эуфорбия подошла к зеркалу в чёрной раме и начала производить робкие, неумелые действия по намазыванию чёрной помады на свои губы. Результат был, мягко говоря, так себе. — Ты должна краситься аккуратней, Эуфорбия. У нас тут вообще-то Тёмная сторона. «Тяп-ляп» тут не пройдёт. — Ну Учитель, у меня совсем нет опыта в этом вопросе… На своей родной планете я косметикой не пользовалась, а потом, когда меня отвезли на Корусант, меня, бывало, красили по несколько часов в день, но это были специально обученные визажисты… — Опыт — дело наживное. Давай-ка попробуй ещё раз. Держи чёрную салфетку, вытри губы и попытайся ещё раз, всё сначала… — Учитель, а Вы всё это серьёзно? Или это чёрный юмор такой? Тихим шёпотом, который Эуфорбия не могла разобрать, Буко Фужоу проворчал: — Единственный гость за пятьсот лет, что ж, уже и поприкалываться над ним нельзя? И вслух многозначительно изрёк: — Абсолютно серьёзно, Эуфорбия. Тёмная сторона не терпит цирка. А потом чёрный дроид принёс ей чёрный датапад. — Здесь ты должна написать чёрный список, — велел Буко Фужоу. — Все, кто в него попадут — уже почти покойники! — А, может быть, черновик чёрного списка? — Хм… Хороший вопрос… Дай-ка подумаю… «Черновик» — это, конечно, хорошее слово, ведь в самом его звучании проглядывается тьма. Тем не мене, на Тёмной стороне всё должно быть капитально и основательно. Так что нет, никаких черновиков и пробных попыток. Твой единственный шанс — этот. Так что пиши всё правильно. Эуфорбия начала писать: «Таран Ар…» И вдруг она услышала голос того самого Тарана Аргона, который нагло и весело предлагал: «Привет, давай дружить!» Девушка открыла глаза. Он стоял перед ней и держал в обеих руках по мороженому из голубого молока. Одно он протянул ей: — На, кушай! Ещё не совсем понимая, реальность это, или выпадение на новый, странный уровень медитации, Эуфорбия отрицательно покачала головой и решительно ответила: — Нет. Я умею противостоять своим страстям! Я смогу справиться с этим искушением и обойтись без мороженого. — Ты кто вообще: ситх или нет? Если да, то почему ихний кодекс не соблюдаешь? Кодекс как раз велит потворствовать страстям. Вот слушай, цитирую. — У тебя лишь поверхностное понимание нашего кодекса. Чему тебя твой учитель учил, не представляю… Халтурил, наверно… Мой же мне объяснил, что настоящий ситх не всегда должен стремиться к страстям, а принимать решение в зависимости от ситуации… В данной ситуации я отказываюсь от мороженого, потому что знаю: от мороженого я стану обыкновенной толстухой, но ведь я хочу стать Императрицей всей галактики! Поэтому я решила посвятить себя не обжорству, а постижению путей Тёмной стороны. — Ладно, как хочешь, — ответил Таран Аргон, — Мне же больше достанется. И начал жадно поедать один из рожков мороженого, держа оба рожка в правой руке. Левой же он расстегнул свой рюкзак и достал оттуда «тяжёлую артиллерию» — пушистого детёныша пунского фелоида! — Урр, — сказал фелоид. Эуфорбия — девушка, которая не проронила ни слезинки, когда узнала о смерти людей, которых считала своими родителями; а также когда застала мужчину своей мечты в компании другой женщины, на этот раз не удержалась и в ту же секунду разрыдалась: — Убери его! Он слишком бел для этого тёмного места! Мой новый учитель наверняка велит мне убить его! И тут перед ними возник призрак Буко Фужоу. Эксцентричный старый призрачный дед сказал: — Нет. Это будет мой новый ученик. Он гораздо разумней и много моложе. У тебя, Эуфорбия, ещё много всякой девчачьей дури в голове, я это чувствую… У фелоида же таких мыслей в принципе быть не может… Эуфорбия не переставала рыдать, и к тому же ещё и страшно перепугалась. Она крикнула Тарану Аргону: — Убегай! Спаси фелоида! Парень обратился к ней с мольбой: — Улетим вместе, поможешь мне растить фелоида… Я хочу с тобой дружить! — Гнусный врун! — заорала она в ответ и угрожающе подняла руку, намереваясь задушить его Силой или обрушить поток смертоносных молний. Таран Аргон понял намёк и бросился наутёк к выходу из гробницы. * * * Потерпев неудачу в попытке установить дружеские отношения с Эуфорбией, Таран Аргон пересекал на своём корабле «Злоключение» космические пространства и играл с фелоидом с помощью Силы и упаковки от печенья. Он двигал упаковку Силой, и она очень заманчиво шуршала. Следует отметить, что если речь идёт об игре с фелоидом, любой пользователь Силы имеет явное преимущество по сравнению с тем, кому Сила чужда. Ведь упаковка от печенья, двигающаяся как будто сама по себе — это гораздо интереснее, чем упаковка, привязанная к верёвочке, за которую кто-то дёргает. В первом случае как будто бы всё честно, а во втором неглупые фелоиды легко могли раскусить обман. Белый пушистый комочек крутился, как корабль, уворачивающийся от хаотичного неприятельского огня, палящего со всех сторон во время большой космической битвы. Фелоид, казалось, был полон энтузиазма и неутомим, но Таран Аргон минут через тридцать сильно устал — его навыки владения Силой были не столь велики, чтобы двигать упаковкой от печенья так долго. Он решил отдохнуть и в кои-то веки вспомнил о своём хобби — рисовании. Он достал краски и почти готовую картину и начал размышлять, чего на ней ещё не хватает. Картина изображала мрачное небо Коррибана. Во время своего ныне заброшенного обучения на ситха он бывал несколько раз на этой жестокой планете, поэтому при создании своего произведения мог опираться на собственные впечатления. «Наверно, надо сделать облака более тяжёлыми и зловещими… — подумал он. — Но как бы мне добиться нужного настроения, чтобы справиться с этой задачей?…» Вдруг на всём корабле погас свет. «Конечно, для того, чтобы доделать небо Коррибана, окружающая обстановка должна быть мрачной. Но не настолько, чтобы не видеть холста…» — пробормотал он себе под нос и отправился на поиски причины поломки. Он взял фонарь, подошёл к щитку и застал фелоида за перегрызанием проводов. Что делать в такой ситуации, он не знал. Когда-то давно он слышал, что кошек наказывают за провинности, поднимая их за ухо. Но ухо фелоида было столь крошечным, а сам фелоид — столь тяжёлым и упитанным по сравнению с собственным ухом! Поэтому Таран Аргон решил никак не воспитывать животное, а просто исправить поломку и закрыть щиток. Он подозвал дроида: — R9D9, почини провода и закрой щиток!… Кстати, а это не ты его открыл? Дроид выдал несколько писков и трелей, которые значили: — Белое существо вело себя так, будто хотело его открыть. Вот я и сделал это за него. — Почини всё, и ни в коем случае больше так не делай! — Понял, понял.
|
![[RDF Data]](/fct/images/sw-rdf-blue.png)