| rdfs:comment
| - С момента воцарения на императорском престоле Дарта Херохито всякая литературная деятельность в Японии была запрещена. Отчасти это было связано с тем, что Херохито, активно работавший в то время над своими «Записками бога», хотел остаться в народной памяти единственным (и, следовательно, лучшим) японским писателем; другой причиной было то, что японский язык ещё не был изобретён.
|
| abstract
| - С момента воцарения на императорском престоле Дарта Херохито всякая литературная деятельность в Японии была запрещена. Отчасти это было связано с тем, что Херохито, активно работавший в то время над своими «Записками бога», хотел остаться в народной памяти единственным (и, следовательно, лучшим) японским писателем; другой причиной было то, что японский язык ещё не был изобретён. Нарушителем статус кво стал боярин Виктор Суворов, бежавший из России от преследований опричников Ивана Грозного. Обосновавшись в 712 году в Японии, Суворов под псевдонимом «Резун» (яп. 列寧, рэ:дзун) написал автобиографический роман «Ледокол» (яп. 古事記, кодзики), в котором поставил под сомнение общепринятые среди историков причины Ледового побоища. Роман имел заметный успех в японском высшем обществе, особенно при императорском дворе: до Резуна японцы и не подозревали о том, что Ледовое побоище вообще было, да и о России как таковой представление имели довольно смутное. Воодушевлённый первым успехом, в 720 году боярин Суворов пишет второй роман, «Аквариум» (яп. 日本書紀, нихон сёки), в котором, помимо Ледового побоища, рассказывает читателю о битве на реке Калке и развивает теорию о том, что Чингисхан напал на Россию превентивно, дабы предотвратить колонизацию Сибири князем Мстиславом. Но настоящий успех пришёл к писателю позднее, в 759 году, когда чрезвычайно удачно совпали по времени два события: Резун завершил работу над сборником обсценных частушек «Берёзовые веники» (яп. 万葉集, манъё:сю:), а неизвестные контрабандисты ввезли из Китая в Японию на джонке первый экспериментальный экземпляр копировального аппарата «Kyocera». Вскоре цитаты из «Берёзовых веников» можно было встретить в Японии буквально на каждом шагу, начиная от надписей с высказываниями на стенах додзё и заканчивая аналогичными надписями на стенах общественных туалетов. Апогеем частушечной вакханалии стал скандальный случай: Херохито в ходе инспекции лично застал отряд самураев-новобранцев, которые в сопровождении сержанта-тренера отрабатывали приёмы владения мечом, хором скандируя матерные речёвки. Стало ясно, что с этим безобразием нужно что-то делать. Начавшаяся кампания по борьбе с самиздатом с переменным успехом продолжалась более двухсот лет, но к радикальным результатам не привела: частично потому, что японцы, подученные поднаторевшим в борьбе с опричниной Суворовым, хитроумно прятали копир от императорских стражников; частично же потому, что Херохито, обуреваемый непонятной тоской, практически устранился от управления страной и днями напролёт сидел в своих покоях на подоконнике, считал пролетавших соек и изредка что-то записывал в дневнике, а дела государства шли своим чередом.
|
![[RDF Data]](/fct/images/sw-rdf-blue.png)